Там Некий Закутня написал это в 01:33

Мы сидели рядом, Саша взяла меня под руку и положила голову на плечо, а я смотрел на ее пальцы, выделенные черной тканью моей куртки. Они, недлинные, розовые, перемещались по доступной части моего рукава, расчерчивая его белыми и черными прямоугольниками нот, превращая в клавиши пианино. Девять или десять лет назад я сломал один из них. Это событие пополнило ряд тех, которые в последующем сложили мое отношение к Саше. Со временем, снова и снова оборачиваясь на произошедшее, я с каждым разом все яснее понимал, как легко нарушить границы неприкасаемой красоты, вторгнуться грязного цвета кляксой в пределы идеальной белоснежной равнины. Но это уже другая история, мысли, достойные более строго рассуждения и анализа.
А тогда мы сидели рядом, и, казалось, содержимое ментальной составляющей моей черепной коробки вышло за ее границы и подобно молекулам газа заполнило собой весь вагон. Я не мог сосредоточиться, не мог ни оценить, ни прочувствовать ситуацию. Как и прежде, в моменты, когда мы оставались вот так, наедине в окружении обособившегося внешнего мира, мне нравилось, что Саша находится рядом, но я не знал ни единого средства, котором можно было бы способствовать этому. Мне тяжело давались ответы на ее вполне конкретные вопросы, выходили какие-то абстракные пятна, совсем не по теме. Однако теперь большую часть пути мы сидели молча. Вагоны метро - с недавнего времени неизменные свидетели множества подобных моментов моей жизни, несмотря на полностью неразборчивую и не могущую быть понятой речь стали о сталь, воздух и пыль, иногда, особенно когда я задумчиво цепляю взгляд за один из точечных выступов их выделанного деревом чрева, подкидывают мне вопросы вроде "А помнишь здесь... и когда... и с кем... и как...?" и множество других подобных. Теперь в их копилке есть еще пара пока что свежих, от которых в силу недавности произошедшего у меня есть еще шансы легко отделаться.
"Станция Шаболовская". Почти всегда, когда я провожал Сашу в общежитие, а это случалось каждый раз за редчайшими штучными исключениями, мы следовали по одному и тому же маршруту - на оранжевую, затем до Академической, откуда еще около получаса мы добирались пешком. Не помню с какого времени, наши прощания приобрели соотвествующую испытываемым эмоциям близость. До того я не решался ни на какую. Окутанные влажной серостью осенних или черной твердью зимних вечеров, мы стояли обнявшись какое-то время, перед чем я неизменно приподнимал её над землей, легко покачивая в разные стороны так, что через разной плотности ассорти тканей я грудью и лучевыми костями чувствовал мгновенную цепочку щелчков ее позвонков. И каждый раз в этот момент Саша улыбалась, о чем, в свою очередь, меня увещевала правая сторона моей шеи, приобъятая частью ее щеки. Всегда правая. Я быстро уставал, ставил её на землю, расстояние между нами несколько увеличивалось, и я еще заставал угасающие следы улыбки. Мы какое-то время стояли, говорили про какие-то ничего не значащие отрешенные мелочи - последствие моего к ней отношения, и расставались, несколько секунд еще сохраняя близость руками, хотя уже и не видя друг друга. Так было и в этот, последний, раз. Так же темно и влажно вокруг, та же приятная мягкость между моей грудью и руками, когда я прижимаю Сашу к себе, так же тепло на шее справа.

Вообще, если строго глянуть на эту ситуацию (вот уж чего делать в её отношении совсем не хочется, но приятности ради), никакой это не последний раз. Один из пунктирной линейки сотен точно таких же. Я знаю, конечно, случаи, когда совершенно непоследние, ну просто никак не подпадающие под определение финального, разы оказывались действительно последними, но этот явно не такой. (Как оптимистично, а!) В силу того, что человека жизнь длится некоторую часть столетия (в подавляющем большинстве), я волей-неволей привык думать, что, например, год расставания с кем бы то ни было, это довольно большой срок. А если посмотреть с точки зрения цепочки прощаний - просто более длинный пробел между черточками. "...каждый день как последний", всё такое - это не по мне. Такая категоричность просто невыполнима, подобные рывки не дадутся никому. В свою очередь, категоричность моего предыдущего суждения, возможно, определяет его ошибочность. Я лучше оговорюсь, чтобы по возможности быть максимально правдивым. Далеко не каждый способен так выстраивать образ своей жизни, а самое главное - это ни к чему. Последовательность в этом отношении привлекает меня куда больше. Всё.